«Ожог» искренности

Талант - поцелуй Бога, данный посвященным при рождении. И отражают они его всем своим естеством. Во всем.

Сегодня продолжаем общение с  руководителем Общества японской культуры "Fudoshinkan", организатором  Днепр Аракидо Кэйкокай, 4 дан Айкидо Айкикай, степень Мокуроку по школе Тэнсин Сёдэн Катори Синто Рю, 1 дан Джиу-джитсу АДДУ Дмитрием Масько. На  сей раз, не благодаря рассказу о Японии и боевых искусствах  в строчках наших интервью и очерков. Вашему вниманию прозовый дебют Дмитрия.

Степень выразительности кратна таланту. Она  – в простоте и искренности.  Она сродни «ожогу» от анимэшного неба Макото Синкая, дуге света после полета светлячка  в рассказе Харуки Мураками, пронзительному лаконизму французской прозы, распахнутой вере в фантастику Рэя Брэдбэри. И «Коктейлю «Искренность»» Дмитрия Масько.

Елена Емельянова

Коктейль  «Искренность»

Я вышел на перрон. Холодный и влажный осенний ветер подбрасывал желтые листья, пытаясь  забросить их в тамбуры вагонов.  Кутаясь в шарф, я  засунул руки глубже в карманы пальто и поторопился. Проводник встретил меня с улыбкой. Я молча достал смартфон и показал ему электронный билет на  международный супер-современный ночной экспресс в вагоне класса «люкс». Конечно, в моей конторе не выделяют столько денег на командировочные расходы, но общаться с попутчиками желания не было, потому я и потратился на  комфорт. Через секунды, оказавшись в купе, я увидел,  что это была комната.  Именно комната-купе, иначе не назовешь.  Она была пустой и огромной, с прозрачной стеной вместо окна.  От неожиданности я вздрогнул -  обстановка абсолютно соответствовала моему состоянию. Из ступора вывел приятный женский голос – справа от входа засветился экран. Мне предложили выбрать язык общения и проинструктировали о том,  что есть в наличии. Оказалось - все. Одно нажатие на экран и из пола  выдвинулись большая двуспальная кровать, стол, кресло и бар.

Поезд тронулся и набирал ход. Я  возвращался на родину. За окном в ночи мелькали огоньки. Достав из бара бутылочку холодного пива,  я сел в кресло.  Вглядываясь в темноту за прозрачной стеной, не заметил,  как уснул.  Меня разбудил стук в дверь. Остановка  на станции, похоже граница. Стучали все настойчивее. Я открыл и увидел напряженные  лица трех пограничников. Старший группы направил на меня сканер и они напряглись еще больше. Один - уже щелкнул кобурой, другой что-то быстро докладывал по рации. Дело было в моем импланте.  Я закатал рукав и показал небольшой бугорок на предплечье. Достав паспорт и разрешение на использование,  протянул ночным гостям документы. Внимательно  проверив через портативный компьютер информацию, они стали спокойнее и даже заулыбались.

Поезд пересекал границу,  скоро будет наш погранконтроль. Спать уже не хотелось, но я лег на двуспальную кровать и закрыл глаза.

С Алексом мы учились в одной группе Военно- морской академии. Она находилась на самой высокой точке острова, с которой отрывался прекрасный вид на столицу и корабли что проплывают мимо. Мы мечтали быть капитанами быстроходных катеров, которые охраняют страну, задерживают контрабандистов, помогают людям, попавшим  в кораблекрушение. Сбыться нашим мечтам,  было не суждено.  По окончании академии мы оказались в кабинетах  засекреченного НИИ военно-морского флота. Работали в разных корпусах под надзором служб безопасности, поэтому свободно общаться, да и в принципе общаться,  не получалось. Чем он занимался, я не знал.  Наш  же отдел работал на разведку, изучая  способы хранения и скоростной  передачи зашифрованной  цифровой информации между людьми. Мы  разрабатывали импланты, которые могли на расстоянии передавать данные путем  преобразования нервного импульса человека  в понятные для записи носителем сигналы.  Импланты вживляли и тестировали на себе, пытались передать информацию друг другу.  Результат стопроцентным не был. Это огорчало, но   одновременно и мотивировало,  мы продолжали.

Однажды вечером я увидел   Алекса  в холе НИИ и был   безмерно рад общению со старым другом. Мы отправились в бар выпить пива. Он рассказал, что влюбился и собирается жениться,  предложил познакомить с  невестой. В воскресенье договорились встретиться на набережной.

Я увидел их  издалека.  Они светились беззаботным счастьем, целуясь на каждом шагу.  Алекс коротко представил спутницу, прекрасное создание звали Лара. С ее золотистыми волосами играл ветер, глаза сияли. Я стоял и молчал. Я не мог сказать ни слова. Я был поражен. Со мной такого никогда не было. Алекс толкал меня и спрашивал все ли хорошо, но я  стоял и молчал,  чувствуя жжение на руке.  Это был имплант, возможно ожог. Но совершенно точно было то, что я влюбился. Влюбился с первого взгляда в невесту своего друга. Я шел за ними по набережной,  бриз  доносил до меня нежный запах ее духов. Имплант уже не жег руку. Он, кажется, сгорел. Они были счастливы,  я же - в смятении. Сославшись на плохое самочувствие, я почти сбежал. Была надежда, что  забуду ее, но  тщетно.

Окунувшись с головой в работу,  я старался не думать про  свет ее карих глаз под рыжей челкой, но воспоминания о прогулке на набережной не отпускали.  Эта встреча  дала  новый импульс  в работе на имплантом. Понимание того, что  чем ярче эмоции и более открыт человек,  тем качественнее передается информация. Успехи не заставили себя ждать. На небольшом расстоянии, находясь в одной комнате с респондентом, данные  от него можно было получить мгновенно. В голове звучало «дзинь» и информация передавалась. Правда получатель становился просто  «флешкой» и  нужно было специальное  оборудование для расшифровки полученного, но мы и над этим работали.

Идея с Коктейлем «Искренность» появилась позже. Именно так сотрудники назвали смесь, которая состояла из специальных препаратов для увеличения эмоциональной отзывчивости и наноимплантов. Благодаря этому, мы смогли считывать не только мысленные образы, но и сканировать память, превращая воспоминания в видео. Конечно, экспериментировали, прежде всего,  на себе.  Вкалывали  коктейль  и сканировали. После сеанса наступала депрессия, ощущение полной опустошенности, когда словно выворачивало, а любые мысли - причиняли боль,  плясали на оголенных нервах. Требовалось несколько дней, чтобы прийти в себя. После одного из таких сеансов я увидел на мониторе день, когда встретил ЕЁ. Я не мог оторвать взгляд от экрана, просидев перед ним полдня.

Идея с Коктейлем руководству понравилась. Мы продолжили дальнейшие исследования,  экспериментируя на заключенных, приговоренных к пожизненному сроку и,  совершенствуя напиток.  В результате подтвердился тот факт, что сканировать возможно лишь искренние мысли и чувства,  и самые яркие воспоминания. Именно они давали полную картинку максимального  качества.

Вскоре  в «желтую прессу» просочилась информация о наших имплантах,  о возможности получения доступа ко всем мыслям, чувствам и желаниям человека.  Писали и о том, что проводятся успешные эксперименты над заключенными и не только.  Разразился  скандал.  С проверкой приехала правительственная комиссия. Нас боялись: отделялись стеклом при общении, которое  скрывало лица проверяющих,  применяли  аппаратуру, меняющую голоса. 

После экспресс-обсуждения,  по решению комиссии, наши эксперименты с заключенными были остановлены. Каждый, кто работал  над темой,   подписал бумагу о том, что ему запрещено использовать  импланты без особого разрешения. А работа вне стен лаборатории допускалась  исключительно по  спецраспоряжению большой комиссии  высоких чиновников.

 Но разработки Коктейля  продолжались.  Нас интересовали – записи снов.  Конечно, получались они черно-белыми и редко четкими, но мы не останавливались. 

И тогда случилось  ЭТО. Меня вызвал директор НИИ. Я  насторожился. В первый и последний раз я был у него в кабинете, когда меня принимали  на работу. 

Директор обреченно сидел в своем кресле, усталый и осунувшийся, отстраненно глядел в окно. Через какое-то время, словно очнувшись, он   заметил меня и  сказал:

- У нас заграницей пропал очень ценный сотрудник.

Я недоуменно взглянул на него.

- Но наш отдел не занимается розыском пропавших сотрудников.

Он молча достал фото и положил передо мной.

На снимке в парадной морской форме стоял Алекс. Вся его грудь была в орденах. Меня окатило холодом.

- Алекс с женой уехал в заграничную командировку для работы по изучению найденного на дне моря Объекта, который  предположительно имеет внеземное происхождение. Несколько дней назад Алекс пропал. Он владел ценнейшей информацией  о данном Объекте и не только.

- Но, как и чем я могу помочь в его поиске?

Директор молча достал еще два фото. На одном - мы втроем идем по набережной, а на другом - я сижу и смотрю на монитор с фото Лары. Я знал, что наша служба безопасности работает безупречно, но то, что мы находимся  под постоянным наблюдением, явилось для меня неожиданностью. 

- Его жена утверждает, что Алекс приходит к ней во сне и что-то рассказывает, что именно,  она понять не может. Возможно ли сканировать ее сон и память, чтобы получить  информацию от Алекса?

- Шансы есть.

- Хорошо.  Получайте командировочные  и вечером  выдвигайтесь.

Я вышел из кабинета и медленно побрел в свой отдел. Судьба вновь дарила мне встречу с ней.

Мы сидели в посольской  комнате для спецсовещаний. Лара почти не изменилась, но я видел, что исчезновение Алекса стало для нее сильным ударом. Я поведал о  цели приезда и ждал ответа. Тишина. Лара  подняла глаза, в них светилась решимость. Внезапно  брызнули слезы. Я подскочил и крепко обнял ее хрупкое тело, которое билось в рыданиях. Ее слезы обжигали мои щеки. Я чувствовал ритм ее сердца в такт с моим. 

Когда Лара  успокоилась, мы решили, что погрузим  ее в сон, вколов  Коктейль «Искренность». Она лежала на кушетке. Я поглаживал ее руку, глядя как подрагивают  мокрые ресницы. «Дзинь» и имплант на моей руки замигал зеленым огоньком -  контакт и передача информации начались. Я, конечно, мог сидеть и за  столом, но чем ближе к объекту считывания, тем качественнее сигнал. А, главное  - я не мог отказать себе в возможности прикоснуться к ней.

Из глаз ее вновь полились слезы. Она начала стонать и кричать. Имплант на мое руке  загорелся красным. Лара  проснулась. Ее била истерика, она не могла успокоиться, звала Алекса, захлебываясь слезами. Успокоить ее удалось только с помощью  посольского  врача.

Лара рассказала, что Алекс погиб, изучая Объект  на большой глубине, что Объект позвал его к себе. Больше ничего толком узнать не удалось. Вновь помощь доктора, укол и Лару отвезли на посольской машине домой.

В номере отеля я упал на кровать и пролежал без сна до утра. Вечером нужно было возвращаться с информацией для расшифровки. Но меня волновало другое -  Лара и  ее будущее.

В дверь постучали. Я открыл. На пороге была она. Лара зашла и упала на колени,  умоляя дать ей возможность вновь пообщаться с Алексом. Она  обхватила мои ноги и беспомощно заплакала. Я уговаривал ее отказаться от этой идеи. Повторный сеанс Коктейля «Искренность» мог повредить ее рассудок и даже убить. Но мольбы были непреклонны и я согласился.

Она лежала у меня в номере бледная как полотно  и только,  присмотревшись  можно было заметить, что она дышит. Имплант на моей руке  мигал зеленым огоньком. Я сканировал ее всю. Максимально. Надеясь, сохранить полный образ своей любви.

Лара проснулась. Тихо встала и, качаясь,  подошла к окну. Я последовал за ней  и обнял со спины за талию. Мы стояли так долго,    молча, глядя в окно.

«Он звал меня к себе»,  - сказала она. Развернулась и вышла из номера.

Я открыл глаза. Поезд стоял на станции. Опять пересекаем границу. Моя подушка была мокрой  от слез. Я поглаживал правую руку,  на которой виднелся бугорок импланта. Моя любовь, ты навсегда во мне.  

 

Дмитрий Масько,

январь 2021-го,

фото автора,

иллюстрация Владимира Ибулаева, Харьков